Интервью с сотрудниками кафедры ТВ Кафедра ТВ | Образование | Дисциплины | Сотрудники | Лаборатории | Издания | Наука | Фотогалерея | История Александр Константинович ЦЫЦУЛИН Доктор технических наук, Заслуженный создатель космической техники Александр Константинович Цыцулин – ведущий научный сотрудник ФГУП «НИИ телевидения», работает по совместительству на кафедре телевидения и видеотехники в должности профессора с 1999 года. Он – автор многих статей и изобретений; наиболее известными печатными трудами, созданными с его участием, являются книги, написанные профессором Л. И. Хромовым и его учениками – «Твердотельное телевидение» (Хромов, Лебедев, Цыцулин, Куликов, 1986) и «Видеоинформатика» (Хромов, Цыцулин, Куликов, 1991). Как видно, в частности, из этих книг, область его интересов – телевизионные системы прикладного назначения (в основном космического и оборонного), приложение к ним статистической теории связи, методы обработки телевизионных сигналов в фотоприёмнике и компьютере, адаптация видеоинформационных систем. Так как Вас пока нельзя отнести к старожилам кафедры, расскажите, пожалуйста, как говорится, "чей ты родом, откуда ты". Всем известно, что яблочко от яблони недалеко падает, но не всегда бывает, чтобы так близко, как в моем случае. Мой отец – офицер-связист, был кадровым офицером погранвойск ещё до Войны, и прошёл её всю от самого первого до последнего дня. Я родился и вырос в городке Военной академии связи, и потом почти все время разрабатывал телевизионную технику военного назначения. Не считая нескольких лет работы на «Векторе» (тогда он назывался «Интеграл»), куда попал по распределению из Ленинградского радиополитехникума, всю сознательную жизнь, т. е. с 1968 года по настоящее время, работал в НИИ телевидения. Учился заочно, закончил СЗПИ в 1973 году. Для того, чтобы понять, «откуда я», я расскажу о моих главных и любимых учителях и начальниках в НИИ телевидения. Это создатель космического телевидения Пётр Фёдорович Брацлавец и теоретик космического телевидения Леонид Иосифович Хромов. На счету Брацлавца и рождение космического телевидения при съёмке обратной стороны Луны (на снимке он с этой аппаратурой в музее ВНИИ Телевидения), и первые изображения космонавтов, начиная с Гагарина, и первые изображения Земли с высокой орбиты, и экспериментальное доказательство возможности обнаружения факелов ракет с высоких орбит. Петр Федорович был очень незаурядным человеком: потрясающая работоспособность, смелость, научная интуиция, умение отстоять свою позицию, умение возглавить коллектив, зажечь людей своим энтузиазмом. Некоторые называли Брацлавца за его смелость авантюристом, но это неверно – он, берясь сделать какую-нибудь аппаратуру, всегда опирался на существенный задел, он любил работать в жанре опытно-конструкторских разработок, и только уже на склоне лет, не будучи начальником, отдал предпочтение научно-исследовательской работе. Петр Федорович всегда знал, какая у него цель, и всегда находил рациональный путь её достижения. А его «авантюризм» относился в основном к неожиданным применениям известных методов, к работе на пределе возможной скорости выполнения разработки. Да, Брацлавец был яркий пассионарий, и о его подвигах, особенно при С. П. Королёве, много написано и много ещё народная молва переносит. Но я хочу подчеркнуть, что, даже будучи уже старым и больным, он был силён духом. У Брацлавца я учился, если здесь уместно такое слово, «заочно» – он редко давал наставления (указания по работе – это другой жанр), он просто был примером. Но вот «очным» моим учителем всё время с момента прихода во ВНИИТ был Хромов. Он и примером, конечно, и разъяснением учил глубине анализа, который должен учитывать и физические, и математические, и прагматические аспекты. На фотографии теоретик Л. И. Хромов в те годы, когда я с ним познакомился. На его счету много научных трудов по статистической теории связи и космическому телевидению. Не случайно многие в нашем институте штудировали «Космическое телевидение» (Брацлавец, Росселевич, Хромов; 1967, 1973). Но, как сам Хромов утверждает, лучшим его результатом является уравнение связи, которое, сохранив меру информации Шеннона, позволило обобщить теорию связи, введя понятие равновесных (оптимальных) систем, что сделало теорию применимой к системам реального времени. Профессор Хромов никогда не преподавал в вузах, но его педагогический талант проявился в том, что он создал научную школу по малокадровому, а затем по твердотельному телевидению, воспитал полтора десятка кандидатов (преимущественно в своей лаборатории). Создание научной школы, да и вообще самой сильной лаборатории за всю историю ВНИИ телевидения, Хромовым явилось следствием не только его научных и педагогических способностей, но и понимания им необходимости неформального подхода к подбору кадров. Так, он никогда не жалел времени на личное знакомство со студентами-практикантами, и отбирал их не по формальным признакам (отметкам), а по уму и характеру. В последние годы мой учитель не только продолжает углубляться в основания теории информации, но и пытается соединить её с теорией познания. Поэтому один из его трудов называется «Информационная революция и виртуальное познание» (2000). Его концепция сигнальной теории познания последовательно раскрывается в цикле статей в философско-историческом журнале «Русское самосознание», в котором я являюсь членом редколлегии. Для меня очень важно, что, в отличие от многих моих знакомых и бывших друзей, никакие беды Родины и пропаганда не смогли изменить его стойкого патриотического православного мировоззрения. Что же Вас подвигло пойти преподавать, уже в возрасте 52 лет? Это странно, если учесть, что Ваши учителя не были преподавателями, и, насколько можно понять, считали разработку новой техники своей главной задачей. Откуда возникают желания – понять часто трудно. Мой любимый писатель Михаил Анчаров считал, что понять, что такое желание – это значит понять, что такое жизнь. Но, не смотря на сложность этого вопроса, попробую ответить. Я считаю, что в соответствии с триединой структурой человека «дух–душа–плоть» любое желание человека можно представить в виде вектора в трёхмерном пространстве, где одной оси соответствует долг, другой – любовь, третьей – корысть. При этом первые две оси имеют духовную основу, а третья – плотскую. После введения этой системы координат легко понять, что корысти никакой у меня в приходе на преподавательскую работу не было. А вот в плоскости долг–любовь мне трудно прибиться к какой-то одной оси. Было и есть и то, и другое. Как сложились Ваши отношения с коллегами на кафедре? Во-первых, многих я знал давно, и отношения были уже сложившимися. Например, профессор Р. Е. Быков – постоянный член учёного совета НИИ телевидения, он рецензировал нашу книгу «Твердотельное телевидение». Он и Г. А. Эйссенгард были основными действующими лицами со стороны ЛЭТИ при поставке молодых специалистов в нашу лабораторию. Заведующий кафедрой профессор Н. В. Лысенко – мой ровесник и с ним работать интересно и комфортно. Коллеги на кафедре – квалифицированные и дело своё делают с интересом. Это главное условие здорового климата в коллективе. Квалификацию я подчеркнул для того, чтобы акцентировать два момента. Первый – это положение о том, что чем выше квалификация человека, тем больше удовольствия он получает от работы. Второй – это правильное понимание роли компьютера в телевидении, того, что он не только инструмент для проектирования, но составная часть современной прикладной телевизионной системы. Так же как давно было осознано положение «глаз – это вынесенная наружу часть мозга», так теперь стало очевидным, что телекамера – это вынесенная наружу часть компьютера. Может быть, выделять кого либо и не стоило бы, но с некоторыми мне довелось вместе работать над созданием новой техники, и поэтому скажу, что своим высоким профессиональным уровнем и азартом в работе мне в первую очередь заметны А. М. Мончак, С. Н. Анкудинов и докторанты А. А. Манцветов и В. В. Березин. Особенно хорошие отношения у меня с молодёжью. В доказательство приведу факт выпуска мной на собственные средства «наставления молодого бойца» под названием «Аспиранту – аспирантово», которое, по поступающим отзывам, всем нравится. А то, что я делал его, вкладывая душу, пожалуй, видно даже по обложке, где красуется нарисованный мной прямо в редакторе Word петух. Об этой методической работе считаю важным добавить разъяснение стиха на обложке, который некоторые критикуют, а некоторые просто не понимают. Стих такой: Как для рассужденья важны нам сомненья, Так твёрдая воля – оплот поведенья. Хоть новое знанье – вершина творенья, Оно невозможно без воли, стремленья. Вторично всегда направленье движенья. Важнее всего для познанья – хотенье. Некоторые возмущаются: «Как это так!? Не может быть, чтобы всё равно, куда идти, так можно и ко греху направиться». Конечно, я имел в виду, как учил Аристотель, что цели определяются нравственностью, а разум лишь подсказывает способ достижения выбранной цели. А выбор цели индивидуален. Вот моя дочка – кандидат биологических наук, зоолог. Мне такое занятие могло бы показаться странным, но в этом стихе я подчёркиваю, что главное – это чтобы душа и мозги ржавчиной не покрылись. И ещё один план, скрытый в этом программном стихе. В нём я вступил в полемику с философом Сантаяной, который смысл первой строки выдвигал как положительный тезис, а смысл второй считал отрицательным, волю переименовывал в фанатизм, и созерцательность считал добродетелью, а активное действие – грехом вмешательства в установленный свыше порядок. Я же считаю, что это очень важная проблема – соединение активности с нравственностью, которые порознь встречаются чаще, чем вместе. Что Вам представляется положительным, а что отрицательным в деле преподавания, в которое Вы влились? Положительное – почти все не только преподают, но и работают, участвуют в создании новой техники. Это не даёт возможности излагать устаревший материал. Научно-техническое творчество обеспечивает высший уровень преподавания, и без него обучение может скатиться к схоластике. К этому пункту сделаю такое замечание. В нашем обществе принято «творческими» называть только профессии артистов, литераторов, художников. Это совершенно неверно. Наука и техника – такое же поле творчества, и образ невиданного прибора, рождающийся в душе «технаря», ценен не меньше, чем образ, рождающийся в душе поэта. Отрицательное – обусловлено общей деградацией нашей страны, когда падает всё: и престиж, и зарплата. Поэтому молодёжь не хочет идти в преподаватели. Поэтому и аспиранты защищаются далеко не все, а поступают в аспирантуру не из любви к творчеству, а по конъюнктурным соображениям, вроде уклонения от призыва в армию. Что Вы считаете важным из того, что уже сделали? Позвольте, я разделю сделанное на три части. Первая – это теоретические результаты. Здесь главное – введённое совместно с моим учителем Л. И. Хромовым понятие шумовой информации и построенный мной с использованием понятия шумовой информации критерий минимума информационного риска. Этот результат дал новый взгляд на теорию фильтрации и открыл путь формализации синтеза оптимальных систем передачи зашумлённых сигналов – до этого речь велась либо только об оптимальном приёме сигналов (Винер, Норт), либо об идеальной передаче (Шеннон). Можно также полагать, что этот результат послужит важной методологической связкой теории решений и теории информации. Вторая часть – аппаратура, в которую я внёс что-то полезное. Это «что-то» отразилось в ряде изобретений, я вложился: в космические телевизионные системы обнаружения; для них разработаны алгоритмы селекции движущихся целей и методы оценки их помехоустойчивости; над этой тематикой я работал вместе с выпускником кафедры телевидения ЛЭТИ М. Н. Голушко и А. В. Мартынихиным; в телевизионные системы анализа волнового фронта (турбулентности атмосферы) в интересах адаптивной оптики; для них я решил задачу совместной оптимизации пространственной и временной дискретизации волнового фронта. Аппаратуру первого поколения делала кооперация ВНИИ телевидения, ЛИТМО и ЛЭТИ; лидерами команды ЛЭТИ были А. А. Манцветов и С. Н. Анкудинов. На снимке рабочий момент настройки аппаратуры второго поколения; слева направо: Долгов Д. Г., Алексеев С. Ю., Цыцулин А. К., Березин В. Б, Березин В. В.). в первую в мире экспериментальную аппаратуру с переменной по полю чёткостью, реализованной непосредственно в матрице ПЗС. Идея создания систем с уменьшающейся к периферии чёткостью, как у глаза, была известна, но такие изображения до нас получали только с помощью компьютерной обработки. Мы – это сотрудники лаборатории Хромова, в команду входили А. Н. Куликов, С. А. Иванов, Д. А. Довжиков. Этот результат, в последствии повторенный в США, получил там официальное название foveal vision, то есть систем со структурой сетчатки глаза. в разработку оптико-электронного гравиметра для флота. Последняя разработка, включающая телевизионную камеру на линейных приборах с зарядовой связью, интересна тем, что в ней внедрено наше изобретение, позволившее получить рекорд чувствительности гравиметра и было признано лучшим изобретением в ЦНИИ «Электроприбор». На первом кадре выпускник ЛЭТИ А. В. Соколов, работающий в ЦНИИ «Электроприбор», и защитивший под моим руководством кандидатскую диссертацию, посвящённую этому прибору, на пуско-наладке гравиметра (на который он облокотился) в Индии. На втором кадре – А. А. Манцветов, А. К. Цыцулин, Д. В. Умников и С. Н. Анкудинов на этапе настройки макета оптико-электронного преобразователя гравиметра. Третья часть – книги. Первые две мои книги – «Твердотельное телевидение» и «Видеоинформатика», написаны по инициативе Л. И. Хромова им и его учениками. Потом появились учебные пособия, последнее из которых – «Телевидение и космос» – выделяется из общей массы пособий и объёмом, и, как выразился Л. И. Хромов, «претензией». А профессор В. Г. Иванов из ЦНИИ «Электрон» даже сказал, что я унизил свою книгу рубрикой «учебное пособие». Такую рекламу своей книге я даю не из хвастовства, а из-за того, что вижу в ЛЭТИ отсутствие внимания к ней. В общем, я считаю свои публикации вкладом в осознание обществом смены парадигмы: как бы ни была ценна энергия, наступила эра информации и информационная парадигма вытесняет энергетическую. Не случайно говорят о глобальной информатизации, и никто не говорит о глобальной «энергетизации». А эра глобальной информатизации началась именно с того момента, когда телевидение вышло в космос. Есть ли у Вас программа деятельности, или, проще говоря, что Вы намерены ещё сделать? В научном плане я интересуюсь взаимосвязью точности, сложности и априорной неопределённости при передаче информации. Но программу сформулировать всегда очень сложно – даже была такая карикатура: идёт колонна археологов и несёт транспарант «Откроем к концу 3 квартала гробницу Тутанхамона ХV». Когда меня агитировали вступить в «Международную академию информации, связи и управления в технике и обществе», я отказался, выставив в качестве повода невозможность формулировки запрошенной программы исследований на ближайшие 3 года. Намерены ли Вы изменить долю времени, уделяемую преподаванию? Пока я, как мне кажется, ещё полезен отраслевой науке, поэтому не должен полностью переключаться на преподавание. Но и бросать преподавание не намерен – как считал Резерфорд, общение с молодёжью, то есть со студентами и аспирантами, позволяет самому чувствовать себя молодым. Наверно, поэтому ко мне на улице, глядя даже на седую бороду, обращаются «молодой человек». Спасибо за подробный рассказ. Желаем Вам удачи на таком сложном пути, который Вы выбрали. Вам спасибо за внимание и пожелание – вдруг да сбудется, ведь, как говорится, удачи у нас иногда случаются, не смотря на то, что мы занимаемся наукой.